История двойной эмиграции – из России в Австралию и обратно – лидера российской сборной по шорт-треку, омички Татьяны Бородулиной. С подробностями.

7 октября 2012 года двое неизвестных жестоко избили палками двух альпака, Харли и Харрисона, живших на школьной ферме в районе Caboolture. Преступников ищут, за информацию о них обещают $1000, а когда найдут, оштрафуют на $110 000 или устроят на два года в тюрьму. Это самая жуткая новость австралийского города Брисбен за последние месяцы. В других сообщениях газеты Brisbane Times — 16 кандидатов от Либеральной национальной партии на вакансию в сенате Квинсленда, $4,2 млрд на проект новой угледобывающей шахты, одобренный экологами, и $50 000 на дальнейшие разработки профессору Кэтрин Норз за открытие «гена скорости». А еще в местном аэропорту на пересадке застукали Хиллари Клинтон и принца Уильяма с женой — это тоже повод для новости в 10 строк с обязательным упоминанием платья принцессы. В общем, бытовая тишь и спокойствие. И еще жара. Конец зимы — август — обошелся на восточном побережье Австралии почти без дождей. Сентябрь — начало весны — тоже. За 60 дней на 2 млн жителей Брисбена упало 0,2 мм осадков.

В августе 2006-го в это бесшумное солнечное царство с видом на океан перебралась жить и тренироваться конькобежка Татьяна Бородулина, вконец устав от раздоров в российском шорт-треке. Ее личный тренер омский специалист Анатолий Брасалин никак не мог договориться о полномочиях и бюджете с главным в сборной Андреем Минцевым. Война под вывеской «московские против омских» превратилась в круговорот шантажа — лучших по шорт-треку готовили в Омске, а деньги раздавали в Москве. Крайними же, конечно, оказались спортсмены. «Я иногда сажусь и думаю: что делили-то? — размышляет вслух Татьяна. — Конфликт-то был ни о чем. Но после Олимпиады в Турине больше всего хотелось убежать. Просто убежать. Другого решения я не видела».

Путешествие на другой край света началось с шутливого разговора. Тренер сборной Австралии китаянка Ань Чжан как-то на вечеринке после соревнований посочувствовала Бородулиной: «У вас там какие-то проблемы? Да ладно, забей, приезжай к нам». Раз сказала, два сказала и, кажется, не слишком удивилась, когда Татьяна ответила: «Ну все, я приеду». Оформила туристическую визу и полетела знакомиться. Австралия Бородулиной понравилась. Светло, тепло, океан рядом, жизнь неторопливая, расслабленная и народ неунывающий: «Австралийцы вообще очень позитивные. У них есть такая поговорка: Win or lose hit the booze — выиграешь или проиграешь, все равно пьем! И они отзывчивые, всегда мне помогали». Собственно, главной проблемой был язык. Татьяне понадобился почти год, чтобы освоиться в англоязычном пространстве: «Я уже очень много слов знала и понимала, о чем говорят, но стеснялась говорить сама. Пока слова подберу, уже другая тема в разговоре — а, ну ладно, в следующий раз».

Первый год Бородулиной в Австралии ничего не платили, но все оплачивали (проживание, питание, сборы) и — главное — не трепали нервы. Тренер ни на кого не кричала, никого не заставляла. Какой смысл? Шорт-трек в Австралии — спорт энтузиастов, больших денег им не заработаешь. Тренируются только те, кому это действительно нравится, а им мотивация на повышенных тонах не требуется. «Многие ребята в команде работали — кто заливщиком льда, кто инструктором, — объясняет Татьяна. — У них только утро свободное, поэтому кататься приходилось рановатенько, в 7:30. К тому же летом, когда самая жара, днем каток реально превращался в бассейн».

С 2008-го новая жизнь Бородулиной наладилась окончательно. Она стала выступать за Австралию на Кубке мира и прочих важных стартах и получать зарплату. Правда, не частями в месяц, а одной крупной суммой ($40 000–50 000 в зависимости от результатов) раз в год. «В России тогда похожие деньги можно было зарабатывать, — комментирует Татьяна. — Даже больше».

Сезон-2008/09 получился у Бородулиной особенно успешным — три подиума, из них две победы, на этапах Кубка мира, а накануне Олимпиады в Ванкувере Татьяне наконец выдали австралийский паспорт. Казалось, все, история переписана — Россия упустила молодую талантливую спортсменку (на момент отъезда Татьяне был всего 21 год), а Австралия ее получила. Тем сенсационнее спустя месяц прозвучала новость о возвращении Бородулиной в российскую коман­ду.

16 октября 2012 года на район Нефтяники выпал снег. Второй раз за два месяца. И не то чтобы началась зима. О преждевременных осадках в виде мелкого белого порошка позаботился местный нефтезавод. Роспотребнадзор взял пробы вещества и поспешил успокоить жителей: это алюмосиликат, безопасный, как речной песок. Так что заводу даже штраф (за первый «снег», в августе, выписали квитанцию в 20 00 руб.) вряд ли назначат. И это не самое лютое происшествие в новостной ленте российского города Омска за последние месяцы. Попадаются сообщения и пострашнее, вроде такого: «Житель Омской области сам сообщил в полицию, что убил своего брата, который плохо отозвался об их матери» («КП»). На этом фоне предприимчивость омичей, которые выкапывают дорожные знаки (за полгода — минус 5000 единиц с дорог) и делают из них лопаты, кажется забавной.

Вот в таком веселом городе Татьяна Бородулина родилась и выросла. Там же попыталась стать фигуристкой — быстро скользила, высоко прыгала, но много падала, а потому переключилась на скоростные коньки. Сюда же она прилетела в марте 2010-го из субтропического Брисбена, вежливо объяснившись с австралийским тренером, — насовсем.

— Мне стало скучно, — отвечает на мое недоуменное «по-че-му?» Татьяна. — Я уезжала в Австралию одна. Друзей там особо не завела. И времени на это не было, да и другие они чуть-чуть. Шуток моих не понимали, обижались. Вот у нас друг значит друг, ему можно позвонить в любое время. А у них друзьям за месяц пригласительные на день рождения отправляют. Это мне непонятно. К тому же в России условия для тренировок намного лучше.

— Неужели?
— Взять Новогорск. Такой базы нигде нет. Например, в Солт-Лейк-Сити у американцев есть лед, тренажерный зал и прочее для тренировок, а жилье они себе сами организуют. Снимают по двое-трое. Ни проживание, ни еду им не обеспечивают.

— Но в Австралии вам же все оплачивали?
— Ну, там я сама себе готовила, например. Хотя это, конечно, мелочи. Вот у нас в Новогорске лед — катайся хоть когда. Бывает ажиотаж, конечно, но два раза в день он стабильно в нашем распоряжении. Тренажерные залы, сауна, бассейн. Три массажиста на сборную, биохимик второй год работает. Единственное, что было новым для меня в Австралии, — это криовосстановление. Такие бассейны с теплой и очень холодной водой, где нужно поочередно провести по три минуты. А теперь у нас в сборной есть криоштаны. Надеваешь на ноги — они сжимаются, разжимаются. И охлаждают мышцы, и массажный эффект обеспечивают.

— Тогда, может, зря ездили так далеко, время тратили?
— Не зря. Я и по результатам подросла, язык выучила, австралийский паспорт получила. Хороший бонус, хоть и не за ним я ездила. Хотелось спокойно тренироваться, верила, что смогу прибавить. Но очень тосковала по родным. Потому и вернулась. Просто домой.

— Омск сильно изменился за почти четыре года вашего отсутствия?
— Не особо. Все развивается, но как-то очень медленно. Вроде мест разных — кафе, ресторанов — много, а такого, чтобы «вау», нет ни одного. Мы с друзьями смеемся, что в Рыбинске — знаете такой город? — есть «Макдоналдс», а в миллионном Омске нет. Это, конечно, не главный показатель, но все же.

— Зато катков стало больше.
— Да, много новых построили, но проблемы остались. Раньше у нас в СКК им. Блинова тренировки были либо очень рано, либо очень поздно, потому что там играл и тренировался «Авангард». Теперь у него свой Дворец, но в Омске сейчас активно развивают волейбол — и в СКК им. Блинова играет «Омичка». Ради матчей лед закладывают, и на два-три дня шорт-трек свободен. Плюс концерты. А на других катках хоккейные школы, все занято. К тому же у нас маты специальные для бортов — один комплект — их лишний раз не перевезешь.

4 июля 2007 года, пока Татьяна гостила в Австралии, президент РФ Владимир Путин слетал в Гватемалу и привез домой сочинскую Олимпиаду-2014. Все зимние федерации всполошились. Домашние Игры принято выигрывать даже в тех видах, где никогда и ничего. В шорт-треке по такому случаю русские тренеры перестали ругаться между собой (ну или стали делать это шепотом в сторону от микрофонов), а ответственными решили назначать иностранцев. К Ванкуверу российскую команду готовил китаец, после его отставки (федерация осталась недовольна тем, что в финал не попала ни одна российская эстафета) из американской сборной выписали популярного корейца Джимми Джена. Он продержался почти полтора года. В октябре 2011-го его уволили на последнем предсезонном сборе в Солт-Лейк-Сити «за жестокое отношение к спортсменам».

Поначалу такого скандального финала ничто не предвещало. Джен устроил команде муштру (подъем в 5:40, в 6 разминка, 7–8:30 лед, заминка, завтрак, сон, обед, в 14:00 вторая тренировка на льду, ужин, массаж, сон), но спортс­мены душевно нахваливали его в каждом интервью. Татьяна рассказывает, что первый год — пока Джен работал с командой один — все было отлично. Он требовал, но не прессинговал, не перегибал палку. Через год Джен подтянул в штаб еще двух корейских специалистов, и расстановка поменялась. Рулевым на тренировках стал Гван Бук Чой.

— Он сильный тренер, — рассказывает Татьяна. — Видно было, что очень за нас переживал. Хотел, чтобы мы быстро бежали. Но, мне кажется, он плохо спал, если у него не получалось утренировать нас за день. Он же прямиком из Кореи к нам приехал. А там политика такая: выживет сильнейший, а кто выживет — победит. Я много раз была в Корее и видела их тренировки. Привели, например, детей. Родители на трибунах. Тренеру не понравилось, как ребенок расставил руки, он подъезжает и бьет его по рукам пластиковым чехлом от коньков. И родители это даже приветствуют. Поплакал — езжай дальше. Но у них столько народу занимается шорт-треком, такая дикая конкуренция и отбор, что на самом деле только сильнейший выживает. У нас не так.

— Кореец много кричал?
— Ну, какие-то «шики-шики» на корейском они постоянно нам кричали, но не в этом дело. Мой личный тренер Брасалин тоже довольно темпераментный. А тут было такое чувство, что, если не пойдешь на тренировку, не доедешь эти два круга, тренер в тебе разочаруется, станет иначе к тебе относиться. И ребята старались. Уже и биохимия показывала, что все плохо, и колени болели, и спины, но все равно шли на тренировки. Боялись мы их, что ли? Боялись разочаровать.

— Ну, так это вроде хорошая мотивация.
— Да, но когда тренируешься очень много, начинаются психологические проблемы. Срываешься по пустякам, ничего не хочется. Я начинала тренироваться с большим желанием, а под конец вообще хотела бросить спорт.

— Вне тренировок вы общались с корейцами — какие они?
— Если честно, я их так и не поняла. Какие-то они мутные, хитренькие. Сегодня с тобой хорошо, а завтра — нет. Недушевные они, и мысли не возникало с ними о чем-то сесть поговорить. Ну или просто нам они не раскрылись. А еще показалось, что они нас в команде сталкивали друг с другом. Тех, кто посильнее, с теми, кто послабее. Может, тактика такая соревновательная…

— А что случилось на сборе в Солт-Лейк-Сити? Рассказывали ужасы про 30 кругов наказания кому-то из молодых спортсменов за неправильную позу во время отдыха.
— Сначала было пять кругов. Потом еще пять и еще. Конкретно никто не считал сколько, но было уже много. И я думаю, что он бы уже не проехал так, как тренер того хотел. Между корейцами и старшим тренером Брасалиным, который отменил наказание, произошел конфликт, корейцы ушли со льда. А когда мы приехали в гостиницу, их чемоданы уже стояли на ресепшене.

Все это за две недели до старта Кубка мира. Разруливать ЧП прилетел сам президент союза конькобежцев России Алексей Кравцов, но договориться не удалось.

— Тогда у всех был шок, — вспоминает Бородулина. — Многие ребята хотели, чтобы корейцы остались. Все же тренеру с олимпийскими медалями больше доверяешь. Но позже все поняли, что корейцы не очень хорошо поступили. Сейчас уже не важно, чего они хотели. Чтобы никто не вмешивался в тренировочный процесс или чтобы только они решали, куда ехать на сборы. А может, прибавки к зарплате. В любом случае по отношению к спортсменам они поступили непорядочно. Могли найти другое время и методы решить вопрос.

Позже в интервью «Советскому спорту» Джен довольно внятно объяснил свои мотивы: «Я составлял один тренировочный план, а утверждался другой. Я хотел остаться в Новогорске, а мне намекали, что лучше сбор за границей. Слышал, так в России отмывают деньги. Я планировал в Сочи одну награду, но это при условии тяжелой работы. Если практиковать подход «тут отдохни, там не перенапрягись», я не понимаю, за счет чего вы собираетесь выигрывать». Но это были уже кулаки после драки. Федерация взялась за поиски нового иностранца, чтобы не разжигать в очередной раз региональные споры.

— В прошлом году мы нашего президента достали, — смеется Татьяна. — Каждый раз, когда он приезжал, мы ему один и тот же вопрос задавали — про иностранца. Привыкли. В последний раз он едва не закричал: «Я же сказал, будет!»

Весной 2012-го Россия наконец подписала француза Себастьяна Кроса из сборной Канады. Он не стал ломать россиянам технику, зато сделал акцент на занятиях в тренажерном зале: «Мы и раньше пресс серьезно закачивали, а сейчас еще больше. У нас ведь маленький радиус трека, одними ногами траекторию не удержишь, надо и корпус подключать. Сейчас главный смысл многих упражнений в том, что мы все делаем сами. Качаем пресс, а ноги никто не держит. Иначе другие мышцы работают. Очень много стало статики, упражнений на мячах — на баланс. Еще у нас появились интервальные тренировки. Не просто 20 кругов проехать, а через паузы: три круга — короткий отдых 30 секунд — еще три круга на той же скорости — отдых и т. д. К третьему заходу очень тяжело, но нужно все равно стараться ехать на максимуме».

Еще бы. До Сочи меньше 400 дней.

Наталия КАЛИНИНА, PROспорт