Sports.ru отыскал в шестой лиге чемпионата Германии одного из самых удивительных российских легионеров – 33-летнего омского форварда Алексея Гапоненко – и поговорил с ним, как устроено дно немецкого футбола.

Клопп, физиотерапевт

– Как и когда вы оказались в Германии?
– Это был сентябрь 2002 года. У меня была девушка, а ее родители – немцы. Мы с ней вместе учились в Омске (я – в университете физической культуры на кафедре футбола), потом дружили, я параллельно играл во второй лиге, в зоне «Восток» – сначала за омское «Динамо», потом за «Чкаловец-Олимпик». В какой-то момент ее родители вернулись в Германию, по-моему, это был 1999 год. А мы продолжали поддерживать отношения, и в итоге дело дошло до свадьбы. Но уехали мы не сразу: сначала решили закончить здесь университеты, а потом уже ее родители позвали нас в Германию.

– Чем вы занимались там в первые годы?
– У меня была мысль продолжить футбольную карьеру, и мы начали искать менеджера. У моей жены один из родственников был знаком с человеком, который занимался этим, и нас познакомили, мы даже контракт с ним подписали. Он, кстати, параллельно еще занимался недвижимостью, футбол был его приработком. В итоге, дошли до того, что этот человек устроил мне смотрины в «Майнце», это 70 километров от Кайзерслаутерна, в котором мы живем, и тренером там тогда еще был Юрген Клопп.

– Ого!
– Да, я там, кстати, успел пересечься с Ворониным и еще с одним литовцем… не помню, как его зовут, но помню, что он играл в своей сборной. Но там у меня не получилось. Вернее, как не получилось… Мне тогда было 23, но я еще вообще ничего не понимал по-немецки, только-только приехал. Плюс, последние полгода в России я был без практики, потому что заканчивал институт. Вышло так, что в «Майнце» я провел две тренировки со второй командой, Клопп посмотрел на меня и сказал: «Ты хорош, но мы не хотим брать еще одного легионера, попробуй пока поискать что-нибудь пониже уровнем». На самом деле мне надо было чуть понаглее там быть, а я очень скромно себя вел, тихим был. Мы просто совсем по-другому воспитаны.

– Что было потом?
– Я нашел клуб в оберлиге, поиграл там. Потом еще в одном клубе из соседней земли, каждый день ездил туда на машине из Кайзера, выходило что-то около 30 километров. За те 10 лет, что мы тут живем, у меня было четыре полноценных команды, не считая просмотра в «Майнце». Тот клуб из соседней земли назывался «Кутцоф», у нас была серьезная команда, мы стали первыми в своей любительской лиге, пробились в Кубок Германии и даже сыграли против «Менхенгладбаха», там тогда еще Элбер играл, 2005 год. Потому что команда, которая выигрывает Кубок своей земли, пробивается уже в Кубок Германии.

– Тех денег, что вы зарабатывали на футболе, хватало на жизнь? Или приходилось искать вторую работу?
– Не хватало, конечно, в наших лигах тут вообще у всех есть параллельная работа. Я же, кстати, в 2006 году… нет, в 2007-м приезжал в Россию на полгода во вторую лигу, в «Иртыш». Полсезона там поиграл и вернулся обратно. Зачем ехал? Подзаработать, так тогда сложились семейные обстоятельства, ребенок должен был родиться, и нужны были деньги. Но в России ничего заработать не получилось, никаких зарплат не было, говорилось одно – делалось другое. Тяжело было, если честно. Я понял, что больше так не могу, и вернулся в Германию. Тогда я еще играл только в футбол. А потом, три года назад выучился здесь на физиотерапевта и сейчас параллельно с футболом работаю в реабилитационном центре в Кайзере. Оплата у меня происходила так: большую часть брал на себя я, и чуть-чуть – государство. Хотя там разные программы есть: например, государство может полностью оплатить твое обучение, но после того, как ты устроишься на работу, ты должен будешь отдавать им какую-то часть зарплаты.

– Сколько лет вы учились, чтобы получить диплом физиотерапевта?
– Три года. Было сложновато, конечно. Я не могу сказать, чтобы я уже в совершенстве владел немецким, хотя, конечно, почти все понимал. Где-то в середине учебы у нас уже началась практика – ездили по разным реабилитационным центрам, работали, смотрели.

– Тот диплом, который вы получили в России, имел какой-то вес в Германии?
- Да, его признали, но не полностью – семь семестров мне зачли, а еще пять надо было доучиться. Но тут такая вещь: у меня в дипломе написано «Специалист по физической культуре». Но в Германии я не могу преподавать в школе только один предмет, каждый учитель должен брать себе как минимум два. Поэтому я и пошел учиться на физиотерапевта.

Укладка крыш, мини-автобусы

– Расскажите о том клубе, в котором вы играете сейчас?
– Он называется «Морлаутерн», я здесь уже три года, и каждый год мы поднимаемся лигой выше. Но все равно любители. Сейчас сезон только начался, сыграли пять игр, идем на втором месте – были бы на первом, но сыграли два матча вничью, потеряли очки. От бундеслиги мы сейчас в пяти дивизионах. Если сравнивать чисто футбол, то наша вторая лига, конечно, посильнее. В региональных лигах почти все любители, все работают где-то еще. В нашем клубе, например, сразу несколько игроков занимаются тем, что укладывают крыши. У нашего спонсора здесь как раз большая фирма по укладке крыш, и вот он взял этих парней к себе. Иногда бывает такое, что кто-то устает на основной работе так, что потом отпрашивается у тренера, он все понимает. Штраф будет, только если ты никого не предупредишь и не приедешь. Тогда придется платить где-то в районе 20-30 евро. На прошлой неделе у нас одного парня так оштрафовали – правда, не за прогул, а за то, что ему красную влепили в предыдущем матче.

– Как вам удается каждый год забираться дивизионом выше? Хорошее финансирование или что-то еще?
– Ну да, я думаю, что в той лиге, в которой мы играем сейчас, наш клуб – самый богатый. Ну или один из самых богатых. К нам перед этим сезоном, например, пришли из оберлиги, ландеслиги. То есть игроки по сравнению с другими командами, очень хорошие. Вполне есть шанс в этом году подняться еще выше.

– У вашего тренера тоже есть вторая работа или только футбол?
– Есть, конечно, он в школе работает. Только не учителем, а что-то там по хозяйственной части. А раньше у каких-то американцев работал. С третьей лиги и ниже работают все. Это не второй российский дивизион, где ты считаешься профессиональным футболистом и получаешь приличную зарплату, ни о чем не думаешь.

– Где вам было интереснее играть – во второй лиге России или в шестой – Германии?
– Конечно, если говорить об отношении людей к футболу, о болельщиках – в Германии. На дерби у нас может собраться до тысячи болельщиков, и они так классно поддерживают, что ты реально понимаешь, как много для них это значит. Когда я возвращался в Россию, там на матчах было человек 300, и они даже не поддерживали, а наоборот, портили настроение.

– Как вы добираетесь до гостевых стадионов?
– Расстояния не очень большие, километров 40, так что в основном все едем на своих машинах. Выезжаешь на автобан – и погнали. Правда, сейчас наш спонсор выделяет нам два мини-автобуса – по 12-13 мест – и мы на них передвигаемся. Вообще с организацией все в порядке: естественно, нас полностью экипируют, у нас хороший стадион и прочее. Во второй российской лиге тоже, конечно, все нормально, но случаются какие-то дикие истории. Например, однажды денег не хватило, и мы на выезд поехали без тренера и без врачей. 13 человек, за тренера был старший. У медиков взяли какие-то коробки, лекарства и поехали. В Германии, конечно, такое невозможно.

– В «Морлаутерне» у вас есть контракт?
– Да. А в низших лигах ты обычно просто пишешь заявление: «Прошу принять меня в клуб». Там как правило вообще никаких денег нет, но регистрироваться надо, чтобы была страховка. А в наших лигах и выше уже есть контракты.

– Если клуб из четвертой лиги захочет вас переманить, ему нужно будет выплачивать какую-то сумму?
– Если есть контракт – да. Когда я переходил в этот клуб, за меня, по-моему, 2 тысячи евро платили. Не знаю, как это правильно называется – вроде отступные. Считают, сколько я пробыл в клубе, сколько они потратили на мою форму, какие-то организационные штуки, получилось две тысячи.

Деревенька, газеты

– Сколько дней в неделю вы тренируетесь?
– Три-четыре. А когда идет подготовка к сезону, то каждый день. Все-таки если ты получаешь в клубе деньги, это тебя обязывает добросовестно готовиться к матчам. А в лигах пониже, там, где не платят, может быть и по две тренировки в неделю.

– В «Морлаутерне» вы единственный легионер?
– Нет, есть два турка, парень из Туниса. Они все где-то неподалеку родились, сейчас учатся в университете и параллельно играют. Тренеру нашему без разницы: немец, не немец, главное, чтобы играл. Такая интернациональная команда и очень дружная. На Рождество, например, мы все собираемся, идем в ресторан или на какое-нибудь мероприятие. Перед сезоном новые игроки тоже, говоря по-русски, проставляются. А после каждой игры мы обязательно остаемся на стадионе – у нас прямо на территории есть что-то типа бара, мы там сидим, обсуждаем матч, какие-то новости.

– Сколько вмещает стадион, на котором играет «Морлаутерн»?
– У нас тут два поля: одно травяное, другое – хард, земля, грубо говоря, на котором мы играем в непогоду, чтобы не убить зеленое поле. Люди встают по периметру на возвышении, три тысячи там не поместится, но одна-две – вполне. Билет стоит 4 евро, по-моему, но женщины платят только 50%, а для детей вход вообще бесплатный. Я уже говорил, что на дерби собирается тысяча, на обычные матчи – человек 400. Опять же зависит от того, против кого ты играешь. На мой бывший клуб – тот, в котором мы однажды играли с «Гладбахом», – почти всегда приходило по тысяче человек, несмотря на то, что это была небольшая деревенька. Очень праздничная атмосфера, были такие верные фаны, мы после каждый игры их приветствовали.

– Бывает такое, что вас узнают на улице?
– Буквально несколько дней назад было! Я в магазин зашел в городе, а мне один парень говорит: «Я тоже работаю физиотерапевтом в одной команде, читал о тебе в газетах, привет!» Классно было. Тут же почти все следят за футболом, мне это и нравится. Например, на каждый матч приходят репортеры из местной газеты, пишут про все игры, берут интервью. У меня тоже брали, когда я только-только приехал – я как раз в дебютном матче два гола забил. Трансляций правда нет, только если на YouTube какие-то отрывки выкладывают. По телевизору показывали опять же только тот матч против «Гладбаха», по первому каналу.

– В «Морлаутерне» есть дубль, молодежка или что-то вроде того?
– Да-да, есть детские команды разных годов, вторая команда, которая играет лигой ниже. Даже ветераны есть, которые играют в отдельном турнире. То есть такой большой клуб на самом деле, много уровней. А основная команда у нас молодая – средний возраст где-то 25 лет. Но я сейчас многих не знаю, перед сезоном пришло человек 10, а я уже три месяца не играю из-за травмы.

– Та молодежь, которая приходит в ваш клуб, мечтает когда-нибудь оказаться в бундеслиге? Или для них это просто увлечение, возможность приятно провести свободное от учебы время?
– Сложно сказать. Для того чтобы попасть в первые лиги, надо очень много тренироваться, должен быть талант. У нас вот был один паренек, прямо очень техничный, но совершенно без головы, какой-то дурью занимался. Вряд ли, есть те, кто мечтают о бундеслиге. В четвертую, третью – это да, всем бы хотелось.

– На матчах шестой лиги бывают скауты?
– Да, конечно, смотрят молодых парней. Команды из бундеслиги иногда подписывают и 14-летних игроков. В этом плане тут все очень хорошо все работает.

Бесчастных, китайцы

– Мы часто слышим о том, как здорово ЧМ-2006 повлиял на немецкий футбол. Повлиял ли он на низшие лиги?
– Да нет, я ничего такого не заметил. Футбол и раньше был популярным, а стадионы отстраивали ведь только у больших клубов. В Кайзере, например, к главному городскому стадионы надстраивали трибун еще на 10 тысяч, но вторая лига все равно не заполняется так же, как первая. А те, что ниже, тем более.

– Что больше всего удивляло вас в Германии, когда вы только-только приехали?
– Разминка, наверное. В России мы просто бегали по кругу столько, сколько тренер скажет. Можно хоть час бегать, устанешь, вспотеешь весь, и только потом тренировка. А здесь тебе дают 15 минут, и ты сам за себя отвечаешь. Пробежался, сделал упражнения, разогрелся. То есть подход такой: в первую очередь это надо самому тебе. Мне кажется, так и должно быть. Это профессионально. А если говорить о жизни, то все банально: я долго не мог привыкнуть к тому, что тут все улыбаются. Абсолютно все. Тут даже отказывают с улыбкой: «Извините, мы не можем вам помочь» – и таким добрым-добрым взглядом на тебя смотрят. В магазин приходишь, на кассе снова улыбаются. А в России смотрят так, будто ты у них полмагазина украл. Ко мне первое время постоянно подходили знакомые и удивлялись: «Что ж ты такой хмурый?» А у нас просто менталитет другой, да и что улыбаться, когда у меня в то время то денег не хватало, то еще что.

– Самый забавный случай, который произошел с вами в любом из немецких клубов?
– Это произошло не со мной, но все равно. Помню, как один раз к нам в «Кутцоф» привезли на смотрины целый автобус китайцев – они все были студентами из университета в соседнем городе, тихие такие. Мы тогда очень смеялись. Десять китайцев высыпали на поле, бегали, как угорелые. Но никто в итоге не остался, уровень все-таки не тот.

– О том времени, когда вы играли в России, вы вспоминаете с улыбкой или стараетесь не вспоминать вообще?
– Конечно, когда я вернулся в 2007-м на полгода в Омск после шести лет жизни в Германии, это был серьезный такой контраст. Но я не могу сказать, что все было так плохо. Хотя я люблю вспоминать фразу Бесчастных, который говорил: «Футболисты, которые играют в первой лиге – это несчастные люди». Я всегда думал: а люди, которые играют во второй – кто они? Но молодые игроки вполне могут вырасти из второй лиги и пробиться выше, хотя это и сложно. Просто проблема в том, что люди там другими вещами занимаются. Понятно, что и про договорняки я разговоры слышал. Правда, я тогда еще молодой был, меня в это как-то не посвящали – все решали уже взрослые дядьки. Но не пойман – не вор, что поделать.

– Вы сказали, что уже три месяца не играете из-за травмы. Что это за травма и когда вы вернетесь на поле?
– Крестообразные связки, прооперировали еще в середине лета. Вернусь только к зиме, а там посмотрим, что будет дальше. У меня же и возраст еще: завтра исполняется 33 (интервью состоялось 9 сентября – прим. Sports.ru). Я уже три раза здесь ломался. В первый раз было не так серьезно, поэтому оплачивалось все по обычной больничной карте. Потом были проблемы с мениском, это уже по страховке. Клуб платит специальный налог на «Рабочие медицинские случаи», и когда случаются травмы, из этой суммы все оплачивается. А буду ли я дальше играть в футбол – я пока не знаю. Может быть, попробую тренировать, но сложно сказать – в любом случае, работа физиотерапевтом уже стала для меня основной, так что не пропаду. И, кстати, если футболистом в Россию мне уже точно бессмысленно ехать, физиотерапевтом я бы там с удовольствием поработал, если бы какой-нибудь клуб захотел меня пригласить.

Характер

– Что в немецком футболе вам нравится больше всего?
– То, что они всегда играют до конца, до последней секунды. Я помню в один из моих первых сезонов в Германии мы играли с командой, которая шла на первом месте и в случае победы поднималась выше, а мы тогда плелись где-то в середке. И вот за пятнадцать минут до конца мы проигрываем 4:1, но вместо того, чтобы успокоиться, все наши игроки так заводятся, так летят в перед, что за пятнадцать минут мы забиваем три гола, играем 4:4, и не даем той команде прорваться выше. У них просто траур был, они весь сезон работали как проклятые, но расслабились в последние минуты и остались ни с чем. В России такого практически не бывает. Та команда, которая проигрывала, скорее всего просто остановилась бы и перестала играть, а другие спокойно бы вышли. А здесь – характер. И это мне дико нравится.

Виталий СУВОРОВ, Sports.ru